Михаил Козаков «Крушение империи»

Нет, нет! Не убедить насмешливому Максиму Порфирьевичу молодых русских социалистов, готовящихся плыть к далеким, но уверованным берегам…

Знайте, уважаемый, но консервативный Максим Порфирьевич, что у вас есть брат - Николай Токарев - рабочий, социалист, что крепнет, к вашему удивлению и неудовольствию, столь осмеянная вами российская демократия!

И однажды он, Федя, принес Николаю Токареву (пришлось идти в Ольшанку) обещанную литературу. Но прежде, чем успел вручить своему другу взятый из русовской библиотеки томик Салтыкова-Щедрина, Токарев с торжествующим видом протянул Феде какую-то газету и сказал:

- Новое название «Правды». В петербургской газете «Путь правды» напечатали мою заметку. Здорово? Моя, моя, только подписи не поставили. Но вот видите - мне же прислали!

- Какая же ваша? - разглядывал Федя малознакомую, очень редко попадавшую ему в руки газету социал-демократов большевиков.

- Глядите - «Песня под запретом». Это - моя. Мне брат рассказывал об этом случае - я и написал в рабочую газету. Читайте.

- «Академия наук, - читал про себя Федя, - послала в Полтавскую губернию комиссию для изучения народной песни. Но по пословице: «куда ни глянь - всюду начальство» - комиссия наткнулась на него и около песни. («Не очень грамотно тут», - подумал гимназист Калмыков.) Оказалось, что за пение Коляды и песен на Купалу певцы попадают в… холодную. А на станции Ромодан начальство резрешило послушать песни, но только… в уединенном помещении и при закрытых шторах.

Пожалуй, скоро выйдет такой приказ:

«… лиц, поющих «сухой бы я корочкой питалась», подвергнуть денежному взысканию не свыше трехсот рублей или аресту до трех месяцев».