«Крушение империи»

Он несколько минут еще говорил, но Иван Митрофанович не вслушивался хорошо в его слова, изредка подхватывал только какую-нибудь фразу, и тогда ему казалось, - вопреки первому впечатлению, - что Губонин не так уж умен, что в мыслях его нет ничего оригинального и что все это ему, Теплухину, давно уже знакомо, и, заметив, что Губонин умолк, он озабоченно сказал:

- Ну… а дальше что? - и сразу же понял, что спросил невпопад: Губонин. закончил свою речь сообщением о неудобствах в здешней, смирихинской гостинице.

- Вы меня не слушали, оказывается! - громко расхохотался он, но тотчас же понизил голос и стал, как несколько минут назад, серьезен и настойчив. - Итак, мы договорились, - не правда ли? Мы друг друга хорошо понимаем. Я буду поддерживать с вами письменную связь, язык - условный, конечно. Иногда (на беспокойтесь: не часто, не часто!) я буду руководить… вашими впечатлениями и в свою очередь ставить вас в известность о том, что может и для вас представлять интерес. Уверяю вас, это не так скучно бывает подчас. Запишите мой адрес. Ну, ну… зачем нервничать, вот уж не ожидал. Смотрите, не уроните чего-нибудь. Адрес такой: Петербург, Ковенский переулок, тринадцать, квартира двадцать один, инженеру Вячеславу Сигизмундовичу Межерицкому. Ну, чему удивляетесь: это моя квартира!

Он встал, оттянул, потоптавшись на одном месте, немного наползшие наверх брюки, поправил на голове франтоватую панаму. Над ней, пьяно качнувшись в сторону, пронеслась, едва не сбросив, коротко посвистывающая летучая мышь.

Издалека доносился шум выходившей из театра толпы.

- Пойду в ресторан - поужинаю, Иван Митрофанович… Попрощаемся здесь, что ли?

Иван Митрофанович молча последовал за ним.

Входя в темную аллею, он оглянулся и посмотрел на откос. Чуть пониже края его, причудливо, по-человечески согнувшись, стояло голое сучковатое дерево, нахлобучив на себя черную мохнатую папаху листьев. Он не знал, как близко от дерева неподвижно лежал уставший, изумленный человек.

208