Михаил Козаков «Крушение империи»
Но когда кто-то из провинциальных соратников, ободренный его речью, назвав ее «прекрасным новым кодексом партийного поведения», предложил выйти из августовского «прогрессивного блока», где, как выразился, «на ногах партии тяжелые гири октябристов и шульгинцев» («О, sancta simplicitas!»1 - шепнул ему насмешливо искушенный в латыни и политике сосед-москвич…), рука Льва Павловича первой протестующе поднялась на виду у всех, чтобы опуститься немедленно вниз косым и быстрым взмахом шашки, без раздумья, гневно рубящей чью-то глупую башку.
«Разве можно бросать спичку в бочку с порохом?!» - воскликнул он в кулуарах, но не все поняли: партия - «бочка», или весь августовский «блок», или что-то другое!
А когда в ответ на неосмотрительный призыв съезда городов (в котором участвовал Карабаев) требовать «ответственного министерства» голосовали в громадной княжеской гостиной решение партии и порешили согласиться на «министерство, пользующееся доверием страны» («Синицу в руки, чем журавля в небе!» - рассудительно подсказал и напомнил своим друзьям либеральный князь давнюю народную поговорку), - Карабаев и вовсе не поднял своей руки. Он просто не желал огорчить кого бы то ни было из сидевших здесь партийных единомышленников и приятелей, хотя не прочь был бы узнать, что страна получила, наконец, министров, ответственных в полной мере перед ее представителями, то есть в том числе и перед ним самим.
«Что же вы так, Лев Павлович?..» - спрашивали его сторонники разных течений, разных крыльев, укоризненно покачивая головой от плеча к плечу.
И тогда, как и сейчас: отвечая своей дочке Ирише, он сказал вдруг:
- Ах, господа, все правы и все виноваты. На то и страна у нас такая!
И тогда, как и сейчас, он обескуражил и покорил всех усталым и примиряющим вздохом, вылетевшим словно из настежь разверзнутой груди.
Никто не был столь лиричен, как знаменитый думский депутат буржуазии Карабаев. Ах, ни у кого не было таких вдумчивых и тоскливых серых глаз!
…Птица может лететь, расправив оба своих крыла и взмахнув ими одновременно.
…Ну, о чем тут спорить, люди добрые?!
1 О, святая наивность (простота)! (лат.)