Михаил Козаков «Крушение империи»

- Но прошло, Шурочка, два с половиной часа, а ее все нет!

Старуха встала и прошлась по комнате из угла в угол - медленно, притрагиваясь на ходу рукой к стоявшим на пути предметам, как будто слаба была или плохо видела и потому ощущала потребность на них опереться.

- Я не могу пожаловаться: все разы она была очень аккуратна. Очень, очень.

- Шура… - шептала на ухо подруге Ириша и заглядывала в ее лицо. - Неужели я не получу сегодня от него ответа? Сегодня! Ведь их могут в любую минуту отправить.

Та, кого так ждали - Надежда Ивановна, не появлялась.

На каждый звонок старуха торопливо, забыв свои годы, выскакивала в переднюю, но - тщетно: то кто-нибудь из владельцев квартиры возвращался домой; то гувернантка нижних соседей приглашала Лялечку в гости к своей питомице, и Екатерина Львовна, не в пример другим дням, охотно согласилась отпустить внучку; то звонили два подростка и предлагали купить у них билеты на какой-то благотворительный польский вечер-концерт.

Забегал еще к Шуре студент-однокурсник - брать записки по уголовному праву, хотел остаться, покалякать, но она под благовидным предлогом тотчас же его сплавила.

Громову ждали, отсчитывая каждую минуту. На кухне должна была появиться новая «молочница», недавно сговорившаяся с Екатериной Львовной, - так было условлено, дабы не вызывать подозрений ни в ком из живущих в квартире.