Михаил Козаков «Крушение империи»

Посланцы на автомобилях возвращались с пустыми руками. Толпа забастовщиков таяла с каждой минутой.

Казачий офицер, сопровождавший Гугушкина, был доволен: все обошлось без единого выстрела с его стороны! А что в том, в другом конце Сампсониевского хорунжий Попов нещадно полосует сейчас людей нагайками, - так это его «личное глупое дело». «Казаков по нынешним временам не следует тоже сильно гнуть против народа», - думал осторожный офицер. И еще неизвестно, кто больше выиграет в глазах казаков: он или хорунжий Попов. «Кто прост - тому коровий хвост, а кто хитер - тому весь бобер!» - улыбался он про себя.

Но тут произошло то, что омрачило несколько благодушное настроение казачьего офицера.

- Куда?! - закричал он, услышав быстрый цокот подков. - Кто приказал?..

Приказал пристав.

Конный отряд городовых, стоявший в переулке, позади казачьей сотни, лихо выскочил теперь на Сампсониевский и понесся на остатки толпы. Пристав в круглой и светлой барашковой шапке, с монгольскими, падающими на короткую квадратную бородку прямоугольными черными усами мчался впереди. Лицо его было свирепо. Может быть, это было еще и потому, что он был страшно кос - как легендарный Соловей-разбойник: одним глазом на Киев, другим глядел на Чернигов!

- Вы у меня, подлецы-архаровцы! - орал он. - Порядок нарушать?! Прокламации немецкие, - а? А вот это хочешь, а вот это хочешь?! - гудела в его руках нагайка. - Марш по домам!

- Во… шакалы! А где раньше были? - презрительно бормотал казачий офицер, оставаясь на месте.