Михаил Козаков «Крушение империи»
Время для этого удара, кажется, уже не за горами: до открытия Думы оставалось меньше двух недель.
В уме уже накапливались слова будущей обвинительной речи. Их надо было выстроить в колонны фраз, вооруженных уликами против антипатриотической деятельности руководителя внешней политики и его высоких покровителей.
Джордж Бьюкенен, личный друг, доверительно сообщал ему о своем недавнем разговоре с царем:
«Ваше величество, - обращался к русскому государю великобританский посол, - позвольте мне заявить вам, что у вас есть лишь один безопасный путь в настоящих условиях войны. Вы должны сломить ту преграду, которая отделяет вас от вашего народа, и вновь приобрести его доверие».
И на это император ответил резким вопросом, заключившим аудиенцию:
«Вы хотите сказать, господин посол, что я должен вновь завоевать доверие моего народа, или же мой народ должен вновь завоевать мое доверие?!»
Поистине, гибели предшествует гордость и падению - надменность!
Русский посол в Англии Бенкендорф столь же доверительно рассказывал о другом. Он привык пользоваться доверием иностранцев, ему всегда предупредительно сообщали всякие секретные сведения, а теперь при Штюрмере - министре иностранных дел - русскому послу не доверяют.
«Мы не уверены теперь, что самые большие секреты не проникают к нашим врагам. Больше того: мы знаем, что они им стали доступны».
В Швейцарии ему указали на германофильский салон Нарышкиной в Montreux, где сидит специальный штюрмеровский посланец, встречающийся с архитектором Августом Реем, а этот архитектор, как сообщил Бриан, давно значится на фишке как личный агент германского императора.