Михаил Козаков «Крушение империи»

Дальше в Иришином дневнике следовали краткие, полусловами, как студенческие заметки о прослушанной лекции, сведения о его, карабаевской, партии. «Ах ты, боже мой, какая эта Шура осведомленная барышня. Насвистанная мадемуазель!» - с раздражением и враждебностью подумал Карабаев о «совратительнице» своей дочери.

«Кадетов - записывала Ириша, - гораздо правильней было бы называть конституционно-монархической партией, нежели к.-демократической, или, как величали себя, - партией «народной свободы». Они выступали против конфискации помещичьих владений, высказывались лишь за «отчуждение по справедливой оценке». («Ну, почему Ириша должна этим интересоваться?» - недоуменно пожимал плечами Карабаев.)

Кадеты хотели разделить власть с царем и помещиками, не давать власти народу. Массового народного движения, а тем более - рабочего, они боятся, как черт ладана. В конце концов кадеты превратились в партию империалистической буржуазии, и, например, от думских октябристов их отличают только «оппозиционные» фразы».

Дальше следовала вторая ссылка на Ленина, мелким почерком переписанная откуда-то Иришей:

«Октябрист, это - кадет, который применяет в деловой жизни свои буржуазные теории. Кадет, это - октябрист, мечтающий в свободные от грабежа рабочих и крестьян часы об идеальном буржуазном обществе. Октябрист немножко еще научится парламентарному обхождению и политическому лицемерию с игрой в демократизм. Кадет немножко еще научится деловому буржуазному гешефтмахерству, - и они сольются, неизбежно и неминуемо сольются…»

Лев Павлович кисло ухмыльнулся: он вспомнил недавнюю встречу на Сергиевской, в особняке Родзянко.