Михаил Козаков «Крушение империи»

Она принесла ему колбасы, хлеба, шпрот, несколько печеных холодных картофелин и начатую коробку хороших папирос «Осман». Они доставили особое удовольствие Сергею Леонидовичу: он закурил, прежде чем начать есть. - Сейчас никто не придет? Нет? Рассказывайте… Все, что знаете, рассказывайте! - торопил он Веру Михайловну, возясь с едой. - Ведь я четыре месяца ни гугушеньки не знаю!

Он был оживлен и весел. «Радостен и бодр, несмотря на одолевавшую его усталость после столь бурного, рискованного дня.

- Четыре месяцу почти полной неизвестности!.. Для вас они, понимаете, позади, вам нужно оглядываться на них… А для меня - они передо мной, впереди они. В одну ночь, в один час я должен узнать их, чтобы встать с вами рядом, плечо к плечу.

- А вы думаете, что я все знаю, - скромно сказала Вера Михайловна. - Вот придет Федор, и вы наговоритесь вдосталь.

- Федор? Сюда?.. В самом деле… он? Николай Михайлович?

- А вы ничего и не заметили? На дверях-то чья карточка? Он здесь живет.

- Вот как?

Никогда раньше Сергей Леонидович не знал квартиры Федора. Впрочем, 5того, кажется, никто почти не знал, даже в тесной группе передовых работников организации. А тот, кому и был известен домашний адрес Федора, не считал нужным сообщать о нем другим: Федор был на особой конспирации и на собраниях Петроградского Комитета не появлялся. Он был связан только с русским бюро Центрального Комитета, где работал до ареста и Ваулин.

Вера Михайловна была права: с Федором они наговорились вдосталь.