Михаил Козаков «Крушение империи»

Все тем же голосом, но еще более понизив его и немного нараспев, он стал читать на память недавно написанные блоковские стихи:

Чертя за кругом плавный круг,

Над сонным лугом коршун кружит

И смотрит на пустынный луг.

В избушке мать над сыном тужит:

«На хлеба, на, на грудь, соси,

Расти, покорствуй, крест неси».

Идут века, шумит война,

Встает мятеж, горят деревни,

А ты все та ж, моя страна,

В красе заплатанной и древней.

- Доколе матери тужить?

Доколе коршуну кружить?

- «Шумит война, встает мятеж…» И вовсе «не все образуется» так мирно и безболезненно, как мерещится то в Петербурге почтенному профессору Павлу Николаевичу! - язвительно сказал он, совершенно явно стараясь поддеть спокойно выслушивавшего его адвоката с двойной фамилией.

- Неужели, Михаил Иваныч, вы ждете настоящей революции?

- А почему бы и нет? - усмехнулся Терещенко. Ему вдруг захотелось эпатировать собравшееся здесь общество, а главное - молодого адвоката с дегенеративным черепом.

- Очень странно, Николай Дмитриевич! - шепнул адвокат со «свистящими» губами своему старшему коллеге.