Михаил Козаков «Крушение империи»

Столичные журналисты за суетливой чашкой в кафе на Невском устраивали каждодневно политический тотализатор: «ставили» и на него и на Протопопова в премьеры.

Как сенсацию передавали, что во время приема царицей на днях великого князя Александра Михайловича, просившего от имение всей августейшей родни не вмешиваться в государственные дела, в соседней комнате дежурил рослый адъютант на тот подозреваемый случай, если бы понадобилось кинуться на помощь государыне.

Слух о возможности дворцового переворота вышел на широкую российскую улицу и безбоязненно бродил но ее истомленным пространствам.

Чего-то ждали все, но чего точно и когда оно должно произойти, - никто не мог сказать.

И вдруг в Петербурге раздался выстрел, эхо которого услышала вся Россия.

Восемнадцатого декабря рано утром генерал-майора Глобусова разбудил звонок телефона, который на ночь всегда переносим был Александром Филипповичем к изголовью кровати.

Он знал, что позвонят, и потому без какого-либо неудовольствия потревоженного в неурочный час человека снял трубку и выслушал донесение одного из своих помощников.

- Так, так… Один бежал… жаль, жаль. Ну, ничего…» И на квартирах застукали? Так, так… Нет, нет, упаси бог! Ни на минуту. Держать отдельно. Поздравляю вас. Мерси… - закончил генерал-майор разговор и снова натянул до самого горла шелковое одеяло на гагачьем пуху.

Все обстояло так благополучно, ночная операция прошла с таким успехом, что сон, прерванный на минуту, мог легко продолжаться: генерал-майор вернулся во владения Морфея.

Но мифологическому божеству не удалось, однако, сохранить в своих объятиях начальника столичной охранки. Вскоре раздался второй звонок, в ответ на который Александр Филиппович чертыхнулся:

- Ну, что там еще?