Михаил Козаков «Крушение империи»

- И у курицы сердце есть… да, да! Ах, как мне жаль китайцев, китайцев дорогих не знаете, генерал!.. Недостаточно, генерал, чтобы страх перед небом служил вам компасом… а?.. а?.. если совесть не управляет рулем. Что вы скажете? Не уберегли, не уберегли! У меня рука… рука, как у Столыпина, начинает сохнуть, иначе бы я сам, я сам…

Нет, в такие минуты не доложить ему о том важном деле, о котором пытался было заговорить со своим шефом генерал-майор! Пришлось отложить на время свое донесение.

«А ведь в том же районе, в том же районе… шесть домов пройти вбок!» - все еще удивлялся он причудливому совпадению некоторых обстоятельств, о которых также хотел сообщить министру.

 

Через два дня заехал на квартиру фон Нандельштедт.

- Я должен объясниться, - сказал он, не притрагиваясь к предложенной еде. - Я понял то, что вы мне сказали. Я нашел это у евангелиста Луки сказано: «Иже бо ище хощет душу свою спасти, погубит ю. А иже погубит душу свою мене ради, сей спасет ю». Обычно эти стихи синоптиков толкуют так, что произвольно слово «душа» заменяется словом «жизнь». Это неправильно.

«В чем дело?» - Александр Филиппович с нескрываемым удивлением смотрел на своего старого приятеля.

Сухопарый, рыжеватый, с тонкими и прямолинейными, сходящимися без просвета над переносицей бровями, белогубый с угловатыми плечами - фон Нандельштедт сидел на стуле аршин проглотив и говорил голосом незнакомо-проникновенным:

- Я понял, что вы мне сказали. Вы оправдываете в душе убийц. Я - тоже! Не будем бояться доверить друг другу свои мысли. Я нашел еще много этих евангельских «ю». Помните?.. Любяй душу свою погубить ю и ненавидяй души своея в мире сем в живот вечный сохранить ю.

«Смеется, издевается…» - мелькнуло в голове генерал-майора.