Михаил Козаков «Крушение империи»

Перед заправилами «прогрессивного блока», перед Родзянко, как председателем Думы, встал вопрос: как быть? Не подчиниться указу, заседать - значит оказать неповиновение монарху, вступить на революционный путь - на это царская дума была не способна. Разойтись - но за окном слышны стрельбами гул подходившей толпы. Кто знает, что могут они сделать с законопослушными депутатами.

И было принято решение: «Императорскому указу о роспуске подчиниться - считать Государственную думу не функционирующей, но членам Думы не разъезжаться и немедленно собраться на «частное совещание».

Петроград был объявлен на осадном положении. Листки об этом напечатали в военной типографии, но расклеить их по городу не удалось: у градоначальника Балка не оказалось ни клею, ни кистей. И только двое околоточных развесили несколько листков на решетке Александровского сада. Утром эти листки валялись перед градоначальством на Адмиралтейской площади.

О событиях 25 февраля царица Александра написала своему венценосному мужу: «Это хулиганское движение. Мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба, - просто для того, чтобы создать возбуждение, - и рабочие, которые мешают другим работать. Если бы погода была очень холодная, они все, вероятно, сидели бы по домам».

Однако спустя сутки она же телеграфировала: «Революция вчера приняла ужасающие размеры. Известия хуже, чем когда бы то ни было».

В городе появился манифест, написанный Молотовым от имени Центрального Комитета Российской Социал-Демократической Рабочей Партии (большевиков). Он был обращен уже ко всем гражданам России и датирован 26 февраля.