Михаил Козаков «Крушение империи»
Из всех звонков один действительно был весьма срочен, а другой, пожалуй, представлял несомненный интерес. Первый принадлежал новому министру иностранных дел: Милюков просил поторопиться с приездом на Миллионную 12, где находился особняк князя Путятина, - уже почти все собрались.
Вторым звонком вызвал к телефону незнакомый человек - инженер Михаил Павлович Величко. Он говорил о каких-то странных и непонятных сразу вещах:
- Я прошу меня принять… Где угодно вам, но только сегодня. Я не могу говорить по телефону… Не сомневайтесь в моей абсолютной преданности вам и новой власти. Случай вручил в мои руки важнейший документ… не могу сказать. Я привезу его вам на квартиру и готов ждать до поздней ночи, Поверьте мне: важнейший! Боюсь по телефону…
На третий звонок подошла Софья Даниловна и, возвратясь в спальню, доложила:
- Он звонит сегодня уже второй раз. Иван Митрофанович Теплухин.
- Здесь? Приехал? Что-нибудь от Жоржа? - торопливо переодевался Лев Павлович.
- Я сказала ему, что, может быть, ты будешь к ночи дома. Но лучше, сказала я, завтра утром. У него очень взволнованный голос… Так ты действительно министр, Левушка? - заглядывала она в его глаза: с улыбкой, нежностью и неожиданной застенчивостью, которую он уловил и расценил по-своему.
- А что ж здесь удивительного, Соня? - досадуя на ее. удивление, явно обиженный им, сказал Карабаев. - Меня, кажется, знает вся Россия! Неужели же вся страна знает… подготовлена к этому, а собственная жена… меньше других ценит меня!..
- Левушка, голубчик, что только ты говоришь?! - схватила его руку для поцелуя Софья Даниловна. - Боже, как ты изнервничался… разве можно так? Как мог ты так думать?
Она припала губами к его руке, и ему стало приятно и одновременно - стыдно.
- Прости меня, - привлек он к себе всхлипывающую жену. - Меня события так растрясли, так растрясли, ей-богу! Пожалуйста, прости меня, Соня. Я дурак, Сонюшка…