Михаил Козаков «Крушение империи»

Другой сосед, Керенский, порывисто наклонился к Льву Павловичу и шепотом, скороговоркой спросил его:

- Вы за или против?

- То есть? - озабоченно посмотрел на него Карабаев.

- Брать ему престол или нет? Об этом идет тут речь… За окнами этого дома нас ждет история!

За окнами струился морозный солнечный полдень, в природе была сладостная тишина целительного покоя, сдержанность и безмятежность - вот что было за окном, а этот порывистый, с желтыми, конвульсивно вздрагивающими щеками Керенский беспокойно ворочается в кресле и шипит в ухо Льву Павловичу о всяких страхах и ужасах, которые могут случиться вот сейчас, здесь, если революционная толпа, что где-то бродит за окнами, ворвется сюда и узнает, что в тиши путятинской гостиной всходит на престол новый Романов.

Керенский шепотом повторял Льву Павловичу свою речь, которую, оказывается, только что, до прихода Карабаева, произносил вслух.

- Вы, кажется, Михаил Владимирович, хотели сказать? - великий князь дружелюбно повернул голову к Родзянко.

- Господа… - не вставая со своего места, еле умещаясь в кресле, загудел Родзянко. - Сегодня я прорезал в автомобиле весь Петроград, я видел столицу. Она испакощена! Стотысячный гарнизон - на площадях. Солдаты с винтовками, но без офицеров шляются но улицам беспорядочными толпами. Это, господа, штыковая стихия - распоясавшаяся, безудержная… вот что натворил Совет рабочих! О том, что могут сделать сейчас опьяневшие от революции солдатские толпы, говорил здесь член Государственной думы Александр Федорович Керенский, - он же министр юстиции теперь… Ему, впрочем, и карты в руки…