Михаил Козаков «Крушение империи»

- Гвардейский экипаж, кексгольмцы, преображенцы?..

- Важно противопоставить сброду организованные войска!

- Сегодня должен вернуться Гучков, - он сумеет…

- Да его, между нами говоря, терпеть не могут в армии.

- Да что вы говорите? Зачем же его военным министром?..

- С ума можно сойти, господа! Надо, чтобы Павел Николаевич…

Но Павел Николаевич Милюков уже встал с дивана, на котором все время, сжавшись, как дремлющий путник в вагоне, сидел молча и, бесцеремонно расталкивая растерянных министров, приблизился к застывшему в кресле Михаилу.

- Вы, кажется, хотели сказать? - все той же фразой пригласил его высказаться великий князь, и все сразу затихли.

Милюков попал в струившуюся сквозь оконное стекло золотисто-пыльную полосу солнца, - она чуть-чуть подрумянила его поблекшее за эти дни, сизое, похудевшее лицо, на котором даже знаменитые, всегда безупречно холеные усы потеряли свою образцовую форму.

Он заговорил, и все с удивлением услышали чужой - осевший, прерывистый, сиплый - голос каркающего человека:

- Если вы откажетесь, ваше высочество, будет гибель… Потому что Россия… Россия теряет… свою ось!.. Монарх - это ось… единственная ось страны… Русская масса… вокруг чего… вокруг чего она соберется?.. Я провозгласил вас… вчера провозгласил в Екатерининском зале… русским конституционным государем. То есть не вас… цесаревича, а вас - регентом… Но теперь… теперь вы монарх… Если вы откажетесь… хаос… кровавое месиво… да! Монарх - единственное, что все знают… единственное общее в народе… единственное понятие о власти… Без этого… не будет государства российского… России не будет… ничего не будет…