Михаил Козаков «Крушение империи»

Под давлением общественного мнения кое-кто из думских левых пытается протестовать и против карательных налетов казачьих генералов, и против каннибальской мести военно-полевых судов, против погромов и против ущемления прав «народных представителей» - и тогда на трибуну Таврического дворца подымается премьер-министр Коковцев. Бесстрастным, спокойным голосом первого сановника империи он нравоучительно поясняет России:

- У нас, слава богу, еще нет парламента.

- Так было, так будет, - сказал в устрашение России, с той же дворцовой кафедры, другой русский министр.

И в ту же пору взошел на думскую трибуну прославившийся бард русского национализма и помещичьего царства - длинноусый барин с холодными глазами - Шульгин и, актерски разыгрывая бескорыстного рыцаря самодержавия, оскорбительно бросил всей стране:

- Я вам скажу, господа, что революция в России труслива, и потому я ее презираю. И если налицо будет революционная опасность, то российская империя может увидеть в рядах полиции лучших своих сынов.

- Вас! Шульгина! - крикнули ему слева, думая крепко оскорбить депутата-дворянина.

Но он оставался спокоен. Как всегда, колкая язвительная усмешка проползла по его пренебрежительно оттопыренным губам, и он беззастенчиво сказал:

- Да, и меня также.

На большую откровенность нельзя было и рассчитывать.