Михаил Козаков «Крушение империи»

- Как раз подходящее место для хранения важнейших актов державы российской! - иронически-печально покачал головой Карабаев, принимая чай из рук дочери, и, пользуясь этим случаем, незаметно погладил Иришину руку.

- Полноте! А есть ли еще эта держава? - зло скрипел зубами запомнившийся Ирише лицом усатый Шульгин. - Государство ли это, или сплошной, огромный, колоссальный сумасшедший дом?!

Ириша покраснела, ей хотелось крикнуть что-то дерзкое, гневное в ответ этому презрительно усмехавшемуся человеку, но она поняла, что сейчас не время.

Через минуты две - снова Керенский: быстрыми шагами, опять с солдатами. Они тащили, как тушу, огромный кожаный черный мешок.

И снова - повелительно:

- Можете идти!

Боже, что это еще такое?

- Господа, тут два миллиона рублей. Из какого-то министерства притащили, - спрячьте!.. Я стал носильщиком, господа… Так нельзя больше… Предлагаю обсудить!

Он исчез - похохатывая, обнажая широко свои желтые десны.

И черный кожаный мешок с двумя миллионами депутаты Думы, встав со своих мест, брезгливо и опасливо оглядываясь на дверь, затолкали ногами, как труп какого-то большого животного, под стол, накрытый зеленым бархатом.

- Павел Николаевич! - схватив Милюкова за руку, сказал ненавистный Ирише длинноусый Шульгин. - Довольно этого кабака! Мы не можем управлять Россией из-под стола!..

В этот момент Ириша вышла из комнаты: оставаться дольше было бестактно, да и отец подмигивал - «уходи».