Николай Модестов «Следствие продолжается»

Извращенца задержали на пятом эпизоде. На этот раз он изменил тактику поиска жертвы. Во всех предыдущих случаях он уводил ребенка из дворов или улиц. Пятая девочка уже заходила в подъезд, и Бровкин, который шел следом, бросился за ней. Десятилетняя Зоя Н. почувствовала неладное и поспешила наверх по лестнице. Маньяк не отставал. Между восьмым и девятым этажами он настиг жертву.

Бровкину удалось повалить девочку. Но жертва чувствовала себя уверенней в знакомой обстановке. Как только извращенец ослабил хватку, она стала звать на помощь. Дожидаться проблем маньяк не захотел. Он бросился вниз по лестнице, а девочка побежала к себе домой. Увидев, в каком она состоянии, находившаяся в квартире бабушка Зои позвонила в милицию. Патруль ОВД района «Хорошево-Мневники» уточнил приметы подозреваемого и выехал на место происшествия. А спустя еще несколько минут Бровкин был задержан. Далеко уйти он не успел, его взяли недалеко от дома, в подъезде которого он напал на Зою…

— Три судимости, и каждая — по специфической статье, — говорит Андрей Супруненко. — Такие, как Бровкин, на зоне — изгои. Их «опускают» в тот же день, как они прибывают с этапом. В среде уголовников насильники, а уж тем более педофилы, самая презираемая группа. Выжить в таких условиях можно только в том случае, если они сотрудничают с администрацией, другими словами, становятся «наседками». Бровкин, скорее всего, сохранил себе жизнь именно так. Сохранил, чтобы искалечить ее другим — маленьким, ни в чем не повинным детишкам. Родные девочек и мальчиков, которые оказались жертвами маньяка, корили себя в невнимательности, легкомыслии. Я понимаю их чувства, но не стал бы посыпать голову пеплом. Кому могло прийти в голову, что извращенец будет действовать так дерзко, так нагло? И потом, уследить за детьми очень трудно, почти невозможно постоянно держать их в поле зрения. Впрочем, именно этими обстоятельствами и пользовался маньяк.

В 2005 году суд приговорил педофила к двадцати пяти годам лишения свободы. Учитывая, что Бровкину сейчас пятьдесят два года, вряд ли он теперь когда-нибудь окажется на свободе. Видимо, даже у нашей гуманной Фемиды терпение закончилось.