Не может быть! – пугается Хрущев. – Ведь это же очень важно! Не может ли Строкач рассказать об этом разговоре на Президиуме ЦК, а если потребуется, то и на очной ставке с Берия? А как же! – соглашается Строкач. – Это мой долг коммуниста.

И вот на заседании Президиума ЦК в отсутствие Берия Строкач рассказывает об этом телефонном разговоре. Как к этому должны отнестись Молотов, Каганович, Ворошилов, Микоян, Булганин, Сабуров и Первухин? Ведь они не знают, что этот донос сфабрикован Хрущевым. У них немедленно должно возникнуть два вопроса: действительно ли Берия решился на заговор и реальность осуществления заговора.

Ведь Берия не стесняясь проводил в умы людей идею о том, что страной должна руководить Советская власть как в центре, так и на местах, как в Конституции записано, а партия должна быть идеологическим органом, который ведет пропаганду и обеспечивает исключительно с ее помощью, чтобы депутаты Советов всех уровней были коммунистами. Берия предлагает восстановить действие Конституции СССР в полном объеме, его лозунг – вся власть Советам! Но пока Берия действует исключительно в сфере идей, то это для партноменклатуры неприятно, но не страшно, – имея власть, она подберет таких депутатов Верховного Совета и так их проинструктирует, что идеи Берия могут и не пройти. А вот если Берия в центре и на местах не даст секретарям обкомов и ЦК руководить выборами и Съездом, то тогда какое решение примут депутаты?

Перед Президиумом ЦК должна была немедленно обозначиться идея заговора: арест президиума ЦК, секретарей обкомов, созыв сессии Верховного Совета, выступление на ней Берия с докладом обо всех негативных сторонах вмешательства партноменклатуры в дела Советов и принятие закона, запрещающего партийным органам давать указания органам Советской власти. Реальность успеха в таком заговоре была очень велика!

Но это было незаконно – арест партноменклатуры был преступлением. Поэтому главный вопрос, который встал перед Президиумом ЦК, – решился ли Берия на это, действительно ли он подготовил заговор?