Как же настоящий Берия мог написать, что «все это дело от начала и до конца является провокационным вымыслом бывшего заместителя Министра государственной безопасности СССР Рюмина»? Ведь Берия подставлялся – все отлично помнили, что после увольнения Рюмина, 20 ноября первым заместителем министра МГБ стал Огольцов и это он раскручивал с Игнатьевым «дело врачей-вредителей». А в фальшивке «Берия» о нем вообще молчит! Получается, что он фальсифицирует дело на Рюмина, выгораживая Огольцова, причем на глазах тех, кто был в курсе всего. Ну как настоящий Берия мог этаким образом обвинять Игнатьева в фальсификации «дела врачей»?

Далее. При чем тут Тимашук к делу врачей? Ее заявление в этом деле не может являться ни доказательством, ни даже причиной возбуждения уголовного дела. Ведь она написала заявление при жизни Жданова, следовательно оно само по себе является всего лишь одним из вариантов диагноза. Причиной возбуждения уголовного дела и доказательством по нему были акт о патологоанатомическом исследовании тела Жданова профессором Федоровым и зафиксированные медицинские назначения Жданову, которые были противопоказаны при инфаркте миокарда. И, формально, заключение экспертизы под председательством профессора Лукомского.

Далее. При чем тут к делу врачей то, что заявление Тимашук якобы видел Сталин? Он что – практикующий врач или профессор медицины?

Далее. Упоминания о том, что Сталин видел заявление Тимашук и даже на нем расписался, резко усугубляет вину Игнатьева, ведь тогда он становится виновным и в незаконном аресте Власика: за что же Власика арестовывать, если он письмо Сталину показал? Такое заявление Берия в Президиум ЦК вызвало бы резкую реакцию Игнатьева и встречное обвинение от него самому Берия.

Мы уже рассмотрели вопрос о том, почему ни Сталин, ни Политбюро не могли видеть письма Тимашук Власику, и я не буду повторять эти доводы. Но фальсификаторы в обоснование утверждения, что Сталин «списал» письмо Тимашук в архив, состряпали ещё одну фальшивку. Вот она.