Павел Нилин «Через кладбище»

Она ощупывает подстилку под ним - ватное одеяло, расстеленное не просто на земле, а на соломе, - и спрашивает:

- Ты не мокрый?

Как ребенка спрашивает. Как только что спрашивала кошку Феклушу, не напачкала ли она где-нибудь в отсутствие хозяев. Это уж черт знает что.

Михась краснеет, не открывая глаз.

- Батюшки, - сокрушается женщина, продолжая ощупывать его, - да ты коленки себе опять раскровенил. Значит, ворочался, хотел встать. Ну, это хорошо. Значит, хочешь жить. Я тебя сейчас помажу, забинтую. И чайку опять попьем.

Женщина отходит, подымается по лесенке.

Михась приоткрывает глаза. Видит ее белые ноги без чулок в домашних тапочках. И тапочки не такие, как у всех - с вырезанным задником, на ремешках. Михась еще не видел таких тапочек.

- Подыши, подыши получше, - говорит женщина. - Свежий воздух. Солнышко…

Подполье остается открытым.

Михась лежит с закрытыми глазами. Дневной свет кажется слишком резким.

Наверху в доме что-то сильно шипит, как паяльная лампа. Пахнет керосином.

Дверь опять скрипуче открывается.

- Ну что, вернулась? Холодно там? Ну посиди здесь, - говорит женщина, должно быть, кошке. - Нету, нету. Ничего у меня нету. Ешь вон суп, я тебе налила. Я сама еще ничего не ела.

Вскоре Михась снова видит на лесенке ноги женщины и край голубоватого платья. Она спускается в подполье. Михась смотрит на нее не мигая.

- Какой хороший, - говорит она. - Открыл глазки. Здравствуй.