Александр Пыжиков «Грани русского раскола»

экономическим климатом, который был сформирован на прежних солидарных принципах. Они сравнивали свою деятельность с начинаниями того же иностранного капитала. Например, если заграничный предприниматель, профинансировав предприятие, мог сразу приступать к делу, то владельцы в центральном регионе по-прежнему были обязаны сначала обустроить всю социальную инфраструктуру: больницу, школу, столовые, жилые корпуса и т.д. Работа предприятий, основанных дворянским или иностранным капиталом, строились на отношениях трудового найма, и иные обязательства по масштабному социальному обеспечению рабочих были для них не совсем понятны. Местные же фабриканты, по их собственным словам, выглядели какими-то благотворителями1.

Социальное обременение в сочетании с невысокой организацией труда делало промышленность староверческого происхождения более затратной, а значит, и менее конкурентоспособной. Во второй половине XIX века эффективность фабрик и заводов центра России, Урала, Поволжья уступала производствам, сосредоточенным в других районах империи. Так, производительность труда на петербургских ткацких предприятиях по сравнению с владимирскими была выше в среднем в 2 раза, с московскими – в 2,8 раза. Стоимость продукции, производимой одним рабочим на Кренгольмской мануфактуре (Эстляндия), составляла более 400 руб. в год, а на московско-владимирских фабриках – всего около 150 руб. Если уральский рабочий выплавлял в среднем 5 тыс. пудов чугуна в год, то в Польше и Донецке – 10-14 тыс. пудов2. Все эти цифры известны, но они приобретают дополнительный смысл, когда рассматриваются в контексте религиозной географии страны. Ведь Центр, Урал и Поволжье – это регионы России, где старообрядчество исторически преобладало, тогда как в петербургской промышленности позиции староверия всегда оставалось незначительными, а в Польше и южном регионе хозяйничал иностранный капитал3.

1 См.: Морской А. Зубатовщина. Страничка из истории рабочего вопроса. М., 1913. С. 100.

2 См.: Воронцов В.П. Очерки экономического строя России. СПб., 1908. С. 100; Соловьева А.М. Промышленная революция в России в XIX веке. М., 1990. С. 167; Кузьмичев А.Д. , Петров Р.Р. Русские миллионщики. Семейные хроники. М., 1999. С. 51.

3 В пореформенный период старообрядческий характер этих регионов не изменился, хотя внешне раскольников казалось меньше. Николаевские гонения сделали свое дело: многие под давлением властей поспешили записаться в православные или в единоверие. Например, на Урале управляющий горнозаводской отраслью генерал Глинка, пользуясь своей неограниченной властью, задался целью присоединить преобладающий староверческий элемент к единению с господствующей церковью. Генерал насильно причислял массы раскольников к РПЦ или единоверию, заставляя их детей крестить по православному.