Александр Пыжиков «Грани русского раскола»

интригами1. В данном случае С.Ю. Витте выставил подчиненного В.К. Плеве в невыгодном свете, объявив инициативу полиции несостоятельной. Современники тех событий не сомневались, что это удалось благодаря московским промышленникам, заявившим о вреде зубатовской политики. Как утверждал Л.А. Тихомиров, злополучную записку составил К.С. Красильников, выставлявший себя победителем «зубатовщины», а доставил ее к С.Ю. Витте все тот же обиженный Ю.П. Гужон2. Кстати, этот эпизод действительно вызвал закат политики полицейского социализма. Интересно, что спустя некоторое время С.В. Зубатов имел другую личную встречу с одним из лидеров купечества, С.Т. Морозовым – по просьбе последнего. Морозов высказал соображение, что дело, задуманное Зубатовым, не имеет больших перспектив, так как полностью завязано на его незаурядную личность. В этом и кроется главный недостаток предложенной инициативы: без своего автора система долго не просуществует3. Так оно, собственно, и произошло. Вскоре С.В. Зубатова под предлогом повышения перевели из Москвы в Петербург, а затем убрали подальше – во Владимир.

Судьба рабочих обществ оказалась в руках могущественного С.Ю. Витте. Тот «творчески» распорядился доставшимся ему наследством. Осознавая, что потребность в организации рабочих масс для обсуждения текущих дел действительно велика, Министр финансов решил идти законодательным путем. Структуры департамента полиции устранялись от вмешательства в фабрично-заводскую сферу; на предприятиях вводился институт уполномоченных, именуемых старостами, для информирования администрации и иных должностных лиц о нуждах рабочих; через них же доводились до коллективов распоряжения и разъяснения начальства. По мнению С.Ю. Витте, предлагаемая инициатива не являлась новшеством, но лишь узаконивала

1 Как отмечали современники тех событий, соперничество С.Ю. Витте и В.К. Плеве, помимо личной неприязни, представляло собой идейное противостояние экономиста и государственника-администратора // См.: Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. М., 2000. С. 248.

2 См.: Дневник Л.А. Тихомирова // ГАРФ. Ф. 634. Оп. 1. Д. 11. Л. 8-9.

3 См.: Былое. 1917. №4. С. 178. Реакция соратников Зубатова на его перевод в Петербург была удручающей. Один из активистов движения М.А. Афанасьев писал ему 12 сентября 1902 года: «после вашего отъезда в отделении чувствовалась какая-то пустота, и тот гостеприимный кабинет, в котором так много проведено для меня дорогих часов, казался каким-то необитаемым и неуютным» // ГАРФ. Ф. 1695. Оп. 1. Д. 4. Л. 2.

4