«Я давно уже знаком с Караченцовым, знавал и его отца, знаменитого художника, с которым в 70-е годы мы работали вместе в журнале «Огонек». К сожалению, после трагической аварии Николай Петрович сильно изменился… Месяц назад, отдыхая на берегу озера, я увидел его, шагающего с каким-то мужчиной к лавочке недалеко от меня. Спутник актера подошел и попросил у меня сигареты для Караченцова. Я удивился: «А что, Николаю Петровичу разве можно?» - «Да он выкуривает полторы пачки в день!» Разумеется, я тут же направился к Караченцову с сигаретами в руке. Тот безучастно взял сигарету, закурил с отсутствующим взглядом и отвернулся. После стольких лет знакомства он меня не узнал…

Честно говоря, после этого крайне неприятно читать и слушать оптимистическую чепуху о том, что скоро народный артист «вернется в строй»… Я полностью согласен с позицией «Известий», которые написали: «Николай Караченцов, наверное, и рад бы сказать на многое твердое «нет», но не может. За него теперь решают его родственники. А они почему-то с упорством, достойным лучшего применения, ищут внимания телевидения и находят его… Госпожа Поргина, вся в блестках и перьях, принимает безудержные комплименты, ведь финал программы - главное «блюдо»: сам Караченцов. И Караченцов появляется, буквально на несколько минут. Согнувшись, опустив голову.

Публика кричит и аплодирует, а он с невероятной мукой в глазах смотрит на этот праздник жизни, и видно, как тяжело артист переживает свою беспомощность и свою зависимость от близких, выволакивающих его под свет студийных софитов.

Что ж, если врачи бессильны, то пусть поможет ему Бог и… целебный валентиновский озон».