Отметим, что Райкин успел вскочить на подножку уходящего поезда. В каком смысле? Дело в том, что его дебют в кинематографе состоялся в конце 30-х годов, когда «еврейская» тема в нем постепенно сходила на нет. Бурно развивавшаяся все предыдущее десятилетие, она затем была свернута, что было связано с политической ситуацией в стране. С середины 30-х, когда Сталин стал опираться прежде всего на славянские кадры (в стране начал проводиться державный курс), еврейская элита ушла в оппозицию. Более того, в конце 30-х она вознамерилась сместить Сталина с его поста, но тот оказался расторопнее своих оппонентов и сумел их победить. После этого еврейская элита была частично репрессирована, а оставшаяся часть оттеснена от большой политики. С этого момента начался закат и «еврейской» темы в советском кинематографе - быть евреем в советском кино стало уже не модно. И в своем третьем фильме - «Валерий Чкалов» (1941) - Райкин играл уже не еврея, а американского журналиста.

Поскольку кино так и не смогло стать главным искусством в карьере Райкина, он все свои силы по-прежнему отдавал эстраде: выступал с эстрадными номерами в Домах культуры, Дворцах пионеров, а с лета 1938 года начал вести конферанс. Буквально с каждым днем его талант креп и привлекал к себе внимание многочисленной публики. В отличие от кинематографа, здесь Райкин уверенно шел к своему триумфу.