Вспоминает Е. Райкина: «Я так и не попала в день папиных похорон на кладбище - не могла оставить маму одну. Я играла перед ней роль, что все хорошо, не подпуская к непрерывно звонящему телефону. Бегала то и дело к двери, скрывая от нее людей, пришедших с соболезнованиями. Только через неделю, в присутствии врача, мы открыли ей, что папы больше не т. Раздался страшный крик. Бедная мама! Частично парализованная (в течение пятнадцати лет) после инсульта, потерявшая речь, она была черной от горя. После этого она прожила еще два года. И все это время говорила всего три слова: « Да», «Нет» и «Вот». Пару раз мучительно сложила фразу: «Я хочу умереть». Будь она здорова - нашла бы способ сразу же последовать за ним…»

Вспоминает Л. Сидоровский: «Проходит день, другой, третий - ни газеты, ни радио, ни телевидение об этом ни слова… Потому что ждут «высшего некролога», подписанного «партией и правительством», а лезть в пекло поперек батьки никому не положено. Между тем «партия и правительство», которые всегда боялись Райкина, продолжали бояться его даже и теперь, когда он был мертв: вероятно, все не могли решить, как бы похоронить его «потише, поскромнее»…

И тогда я уговорил нового редактора питерской «Смены» плюнуть на эту дурацкую традицию, нарушить «табель о рангах» - так наша газета первой в стране сказала своему читателю, что великий артист скончался… Еще в том печальном эссе писал я о том, что необходимо присвоить имя Аркадия Райкина Ленинградскому театру эстрады, что было бы очень правильно поименовать в его честь у нас какую-нибудь уютную улочку. Но к моим предложениям, естественно, не прислушались…»

Для советского искусства 1987 год стал самым печальным: из жизни ушла целая плеяда знаменитых актеров и режиссеров: А. Папанов, А. Миронов, Л. Харитонов, В. Басов, И. Ильинский, А. Эфрос, М. Царев, А. Райкин, Ю. Чулюкин.