Кроме академика, кого только не играл в кино Глузский в те годы: инженера, купца, крестьянина, даже шута сыграл в фильме Александра Митты «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (1976; шут Балакирев). Сыграл он и несколько «военных» ролей в фильмах: «Пламя» (партизан Гузей; Серебряная медаль им. Довженко), т/ф «Рассказ о простой вещи» (следователь Туманович), т/ф «Принимаю на себя» (командарм Турначев) (все - 1975), «Обелиск» (1977; командир партизанского отряда Селезнев), т/ф «Время выбрало нас» (1979; партизан Фаддей).

К разряду «военных» можно с мело отнести и милицейские роли Глузского, которые в изобилии посыпались на него в 70-е годы (впервые в роли милиционера он снялся в фильме «Два барабанщика» (1956), а всего в его послужном списке восемь милицейских ролей). В этих фильмах он в основном играл умудренных жизнью начальников. Назову лишь некоторые из них: «Всего одна ночь» (1976; главная роль - подполковник Боровой), «Золотая мина» (1978; полковник Константин Иванович Зарубин). За роль в первом фильме Глузский был награжден премией МВД.

Вспоминает М. Глузский: «Фильм «Всего одна ночь» снимался в Минске. И вот однажды мне позвонили домой из аппарата МВД СССР и сказали, что картина всем очень понравилась, но особенно руководству Министерства внутренних дел Белоруссии. Министр решил не только представить меня к награде, но и вручить ее самолично. Приказали немедленно выезжать. Нас встретили три полковника, которые проводили к генералу. Оказалось, он заместитель у этого самого министра. А генерал в свою очередь передал нас в руки министра внутренних дел. Мы устроились у него в приемной, я уселся рядом с министром. Ждем, пока на нас заполнят какие-то бумаги. Тут я увидел на руке министра татуировку. Моя задача была тогда такой: узнать, как зовут министра, который будет меня награждать. Несправедливо: он знает мое имя и отчество, а я - нет. Вытянул шею и разобрал: на руке было написано «Митя». Но даже мысли не допустил, что он когда-то сидел. Просто ошибки молодости, возможно, армейской или флотской. Удивило меня другое: он и не пытался скрыть от посетителей татуировку. Хотя до гласности и демократии было очень далеко…»