Сергей Граховский «Рудобельская республика»

— Отвоевались, хватит, — вздохнул Анупрей.

— А винтовку зачем приволок? Неужто еще не нанянчился с нею?

— Привык. Пусть будет, может, еще пригодится, — усмехнулся Александр.

— Не плачь, Параска, если жив, вернется твой Амельян.

— Дай бог! — И побежала во двор.

В конце Карпиловки Анупрей остановился:

— Мне сюда, — и протянул Александру руку.

— Что дальше, большевик, делать собираешься? — спросил Соловей.

— Что все, то и я, советскую власть будем устанавливать.

— А винтовку почему не прихватил? Тут, брат, революцию еще только начинать придется. Так что не очень к бабе присыхай. Приходи в волость. Соберемся, потолкуем, с чего начинать. — Соловей поправил на плече винтовку и зашагал, шелестя опавшей листвой.

На волостном крыльце старой вывески с двуглавым орлом не было. Это пришлось Александру по душе. Он поднялся по ступенькам и вошел в большую пустую прихожую. В уголке на длинной лавке сидела старая женщина и жевала кусок подгоревшего блина.

— День добрый, тетка!

— Эге ж, здорово, служивый! — ответила она.

— Кто же здесь теперь правит нами?

— А бог их разберет, кто правит. Наши, деревенские , сказывают, что Прокоп с Максимом Левковым. Колн тутошний, то должен знать.

— Это же который Прокоп?

— Зубаревичский, Молоковича Дениса сынок. Там они все, у них и спроси. — Она показала на дверь, за которой раньше сидели писаря; оттуда слышны были приглушенные голоса.

Соловей широко раскрыл дверь, поставил в угол винтовку, долго пожимал и тряс руки всем, кто был в комнате, заглядывал каждому в глаза. А здесь их было человек шесть. За канцелярским столом с отодранными, завернувшимися вверх уголками зеленого сукна сидел высокий с русым чубчиком, спадавшим на лоб, Прокоп Молокович. Рядом, с бумажкой в руке, стоял чернявый и тонкий Максим Левков.