Сергей Граховский «Рудобельская республика»

Молодой месяц затянули облака, и он никак не мог пробиться сквозь их пелену. И от этого ночь была серовато-синей. Поблескивал на сугробах снег. Вдоль накатанной полозьями дороги стояли припушенные инеем деревья. Под высоким небом, среди просторов белых полей люди казались маленькими и беспомощными. Вокруг было тихо-тихо. Но где-то за заснеженными лесами, за морозной дымкой ночи наверняка уже лязгали колеса бронированного чудовища, в темных вагонах сидели солдаты в конфедератках и шинелях из английского сукна. И что их сюда гонит? Они никогда не видели людей, что живут па этой земле, готовых все отдать за свободу, за право самим распоряжаться своей судьбой. За что же этих людей должны стрелять солдаты?

Нет, они и на этот раз сюда не придут, не должны прийти. Александр подстегивает своего коня, скрипят полозья, из-под копыт взвивается снежная крошка.

Остановились в лощине возле молодого ельника. Вожжи привязали к суку, кинули коню охапку сена, а сами полезли на крутую насыпь. Рельсы тускло поблескивают, — видно, начинают ржаветь: поезда ходят редко. Удивительно, как они вообще еще ходят! Хозяина дороги пока нет. Только иногда мешочники везут соль и махорку, чтобы обменять на картошку и крупу. Да вот очумелый генерал гонит своих «жолнежей» на непокорных рудобельских мужиков.

А они и на самом деле непокорные, добрые в любви и лютые в ненависти. Потому что впервые мужик узнал себе цену, узнал, что и он человек. И для него «мир народам», «земля крестьянам» — это больше чем декрет. На его руках еще не отошли мозоли, на спине, густо посоленной потом, еще зудят рубцы от панского кнута. Та жизнь еще вот тут комом в горле стоит. А вы хотите отобрать у мужика его власть, его свободу. Не трогайте нас, не гневите, панове! И самый добрый человек страшен в гневе. Увидит мужик в траве перепелиное гнездо и обкосит его. Но любой из нас разорвет пасть взбесившемуся волку и не пожалеет, что первым пошел на него. Куда вы лезете, панове? Такой брони, как у нас, еще свет не видел. А вы на поезд надеетесь. Куда он дойдет? Подумали ли вы?

Когда остановились, Соловей спросил:

— Ну, что будем делать, хлопцы?