Сергей Граховский «Рудобельская республика»

следом по мерзлому тугому насту протопали коваными сапогами солдаты.

Звякали привязанные к ремням котелки, скрипели за плечами туго набитые ранцы. Следом тянулся обоз. На передках устроились пожилые солдаты. Кое-кто, озираясь, махал рукой на прощание, слышались непонятные, но по-своему, видно, добрые слова. Толпа стояла молчаливая и неподвижная. Колонна скрывалась за голыми тополями длинной изгибающейся аллеи.

Когда прогрохотали походные кухни, еще попыхивающие паром, Соловей кликнул Уса:

— Берись за охрану усадьбы, пересчитай все, что осталось. Никому ни щепки не давай, пока комбед не поделит.

Толпа и партизаны расходились. Когда поднялись по косогору за панский сад, люди увидели, как над волостью снова полыхает багровое полотнище стяга.

11

Ревкомовцы не спали всю ночь. Тимох Володько принес из лавки литра три керосина, из хат снесли лампы и зажгли во всех комнатах. В зале и в коридорах сидели люди с винтовками и просто так. Никто не хотел расходиться, хотя за день многие намерзлись и утомились. Терешка снял свою саблю с портупеи и засунул ее за топкую домотканую опояску, чтобы не болталась и не била по пяткам. Дважды прибегала его старуха, хватала за кожух:

— Иди, лайдак, до хаты! Вот помело старое, таскается за молодыми, абы только от работы улизнуть. Палки дров в хате не найдешь, а он гарцует с этой мешалкой.

— Не видишь, балаболка, что я при деле состою? — упирался дед и, проводив старуху на улицу, тотчас же возвращался обратно.

Из комнатки, где собрались ревкомовцы, вышел Александр Соловей. Он выглядел возбужденным и веселым.

— Как вы знаете, друзья, ревком никто не распускал. Он был и действовал в подполье. А нынче у нас работы