Сергей Граховский «Рудобельская республика»
Ратмировичи и Паричи — направляли добровольцев в Красную Армию. Когда за вражескими заставами очутилось больше полсотни обстрелянных ребят, исчез и Константин Данилович Пинчук. Он встречал земляков в Смоленске, расспрашивал, как они добрались, тревожился, не «завалился» ли кто. Самых боевых и сообразительных рекомендовал на службу в ЧК.
В окрестных лесах Бобруйска собирались партизаны из Городка, Бортников, Викторовки и Глуши. Потянулись из Родубелки отряды Соловья и Драпезы. Каждый из них насчитывал человек по восемьдесят опытных вооруженных партизан. Отряды окружили город, перехватывали на дорогах немецкие части, задерживали обозы, отнимали лошадей и оружие, захватывали в плен офицеров, совершали набеги на станцию, на Березинский форштадт и поднимали такой переполох, что немцы начинали побаиваться всякого, на ком была домотканая свитка или коротенький кожушок. Когда вокруг города сгруппировалось почти четыре тысячи бойцов, подпольный уездный ревком предупредил немецкое командование, что в распоряжении ревкома находится двадцать пять тысяч вооруженных партизан, и потребовал незамедлительно очистить город, при этом не вывозить не принадлежащего войскам имущества, средств связи и освободить всех политических заключенных.
Спешно грузились немецкие фуры с высокими бортами и железнодорожные вагоны, по дворам и улицам ветер гнал солому, вытрясенную из солдатских матрасов, у крыльца комендатуры горели кипы бумаги. Город пустел на глазах. Немцы уходили мрачные и молчаливые. Колонны солдат были похожи на арестантские этапы. Офицеры брели с опущенными головами, гремели походные кухни, словно погребальные процессии тащились обозы. Для отступления были освобождены все дороги. Каждый солдат чувствовал, что из-за молчаливых, присыпанных снегом сосен и елок в спину им глядят ненавидящие глаза партизан и черные зрачки винтовок. И они прибавляли шаг, чтобы скорее покинуть эту таинственную враждебную страну, где их ждало бесславье или могла встретить партизанская пуля.
Со станции Березина еще не отправился последний немецкий эшелон, на перроне еще суетились офицеры, кричали и угрожали дежурному, чтобы не тянул с отправкой,