И уже выйдя на свободу, Виктор после недолгих размышлений пришел к выводу, что донос на него написал Алешка Тягунов. Совсем ясно он понял это в армии, и сердце заболело, будто в него вонзили иглу. Сколько планов мести возникало потом в голове, какие громкие сцены публичного обличения рисовала ему его фантазия. Но было одно «но»: доказательств у Виктора не было. Тягунов так же публично откажется от всех обвинений, да еще и в морду даст, с него станется, у него первый разряд по боксу еще до института был. И Виктор решил никому и никогда об этом ничего не говорить - пусть эта тайна останется навсегда с ним. Правда, он с трудом представлял себе, как посмотрит в глаза Алешке Тягунову, когда вернется после армии в институт, что скажет ему? Как они будут общаться? У Виктора сердце замирало, когда он думал об этом. Ведь у него не хватит сил все время делать вид, что он ни в чем не подозревает Алешку Тягунова, что он вообще не знает и ни о чем не догадывается, более того, что он не презирает своего бывшего друга, а по-прежнему испытывает к нему те же приятельские чувства, что он симпатизирует Алешке, как и раньше. Ведь они вместе сдавали экзамены, вместе проучились целый год и даже вместе ставили на площадке актерский и режиссерский этюды, вместе выпивали и куролесили в общежитии, «травили» антисоветские анекдоты, «ходили» по девчонкам, вместе… черт возьми, да последние полтора года жизни, эти безумные и прекрасные полтора года жизни, они прожили вместе… сколько бесконечных, за полночь разговоров об увиденных фильмах… о режиссерах… об актерах… операторах… просто разговоры «за жизнь»…

- Виктор! - откуда-то издалека он услышал удивленный голос Кати. - На тебя столбняк напал, что ли?

- А? Что? - очнулся с трудом Виктор и посмотрел на Катю так, словно видел ее впервые. - Прости… со мной последнее время такое бывает… выпадаю в осадок… Наверное, пью много… Извини, на чем мы остановились?