Только тогда он ее вспомнил. Она была в песцовой шубе, изображала из себя богатую даму, жену крутого делового человека. Он потому и не узнал ее сразу - слишком роскошная была песцовая шуба. Виктор вспомнил, как удивился, когда ему оператор сказал, что путана снимается во всем своем, и шуба тоже ее.

- Прости, как тебя зовут? - спросил он.

- Дина, - улыбнулась она. - А вы Виктор Олегович. Тебя все так называли. Что ты теперь снимаешь? А почему тот фильм на экраны до сих пор не вышел? Я всем подругам лапшу на уши развесила - в кино снималась, в кино снималась! А кина нету! - она опять рассмеялась, спросила: - Премьера-то хоть была?

- Была…

- В Доме кино?

- В Доме кино…

- От черт, жалко, я не знала. И Верка, сучка, не позвонила, - Дина прикурила сигарету, сказала бармену: - Налей мне что-нибудь. Не очень крепкое. Выпьешь? - она окатила его взглядом серых глаз.

- Уже выпил. Хватит.

- Как хоть я там получилась, в кино? - спросила Дина, беря бокал, который протянул ей молчаливый бармен. - Хоть красивая?

- Даже очень… - улыбнулся Виктор.

- И на том спасибо. Буду своим клиентам говорить, чтоб твое кино смотрели, - она снова рассмеялась, сверкнув крепкими белыми зубами.

- Виктор, вот сценарий! - услышал он за спиной голос Кати, злой и напряженный. Он обернулся и увидел ее перед собой. Она давно стояла у него за спиной в нескольких шагах, разглядывая роскошную сероглазую девицу, и вдруг непонятная ревность обожгла ее, и злость закипела, словно изжога.