- Понимаешь, милая моя девочка, - сказал этот человек (звали его Степаном Антоновичем), - идея эта так завораживающе привлекательна на вид, так ласкает слух человека, особенно человека обездоленного, что он верит в нее с ходу, сразу, он влюбляется в нее, как в женщину. И ведь действительно, что может быть прекраснее – сделать сразу всех счастливыми и богатыми, свободными и равными! Главное - сразу и всех! Но вот когда люди начинают воплощать, так сказать, эту любимую идею в жизнь, тут-то вся бодяга и начинается… тут-то как раз и льется кровь, и летят головы, и губятся невинные жизни… И, наломав кровавых дров, люди удивляются и озлобляются от недоумения, почему же не наступило это самое равенство и братство, почему все не стали богатыми и уж тем более счастливыми?
- Почему? - тихо спросила Катя.
Старик задумчиво и долго смотрел на нее, посасывая сигарету. Катя знала его историю и, пожалуй, его единственного уважала. Потому что он ушел на фронт, воевал почти полтора года, раненый попал в плен, был увезен в Германию, но сумел бежать из концлагеря где-то в горах Австрии (он там работал на подземном авиационном заводе, делавшем ФАУ), пробрался во Францию, партизанил в горах до самой победы, даже был награжден несколькими французскими орденами за храбрость, в сорок пятом в ноябре счастливый Степан Антонович вернулся на родину вместе с несколькими сотнями таких же бывших военнопленных, а затем бойцов французского Сопротивления, и на станции Чоп, на границе, поезд оцепили солдаты НКВД, бойцов Сопротивления под конвоем перегрузили в товарные вагоны, и поехали они прямиком в Сибирь, осужденные без суда на двадцать пять лет…
- Почему? - повторила вопрос Катя.
- Потому что не могут рабы в мгновение ока стать свободными, счастливыми и равными… Моисей сорок лет водил свой народ по пустыне, пока не умер последний человек, живший в рабстве… А мы захотели все сразу и, главное, на халяву, Катенька… Чужое отобрали и разбазарили, своего не нажили… Государство делает вид, что платит нам за работу, а мы все делаем вид, что работаем. Вот такая сказка, Катенька, про белого бычка…