- И они деньги дали? - спросил Вадим.

- Они, конечно… - громко икнул Алешка (Виктор вспомнил, что он всегда, с первых дней их знакомства, имел отвратительную привычку в пьяном виде икать и рыгать). - Салаги должны угощать…

- Ох и сучонок же ты, блин! - выругался Вадим. - Давай, вали от нас. Тебя ребята ждут.

- Ты че, Вадя, серьезно? - искренне удивился Алешка. - Ох да пожалуйста! Не хотите, не надо! Извините за компанию! - он остановился, глядя, как Виктор и Вадим уходят в темноту по шпалам, крикнул: - Ладно-ладно, еще пожалеете!

Старик-грузин был на месте. К крану из цистерны стояла небольшая очередь парней. Старик, не считая, брал деньги - мятые рубли, трешки и пятерки, запихивал их в карман брезентовой робы, надетой поверх толстого, с высоким воротом свитера, затем принимал посуду, откручивал вентиль, подставляя чайник или трехлитровую банку под кран, проходила секунда, и темно-желтая жидкость с бульканьем лилась из крана. Если наливать нужно было в бутылку, то для этого у старика была припасена большая черная пластиковая воронка. Он вставлял ее в горлышко бутыли, и операция повторялась. Очередь терпеливо ждала, переминаясь, дымя сигаретами, перешучиваясь, негромко разговаривая.

- Отвязался, слава Богу, - пробурчал Вадим, когда они подходили к цистерне, - а то у меня настроение резко пошло вниз.

- Не любишь ты его… - усмехнулся Виктор.

- Не люблю… Назойливый какой-то, липучий. - ответил Вадим. - Вообще-то я с детства физиономист. Знаешь, что я больше всего люблю?

- Выпивать… да еще на халяву, - снова усмехнулся Виктор.

- Я серьезно… Больше всего я люблю… не книжки читать… даже не кино смотреть. Люблю рассматривать человеческие лица… Фотографии… или живые лица. Ну вот когда в метро едешь или в автобусе. Это, старик, жутко интересно…