- Кто-то из двоих должен быть трезвым, Кэт, - улыбнулся Джек. - Мне еще вести машину ты ведь не хочешь, чтобы мы разбились в лепешку?

- А-а, плевать! Чему быть, того не миновать! Кому суждено умереть от сифилиса, тот не умрет под трамваем! - Катя расхохоталась. - Это одна подруга моей мамы любила говорить! Ой, Джек, какой ты смешной! Я тебя люблю! Пошли танцевать!

Лилась томная мелодия старого танго тридцатых годов. Джек крепко прижимал к себе Катю, глаза нет-нет да метнутся в сторону жены президента пароходной компании, на груди у которой сверкал и переливался громадный бриллиант.

- Ты знаешь, сколько стоят тридцать каратов, Кэт? - шепотом, на ухо спросил Джек.

Она, успев забыть о разговоре, с недоумением взглянула на него, наконец, до нее дошло, о чем идет речь. Она спросила:

- Сколько же, интересно?

- Больше двух миллионов долларов, - улыбнулся Джек и поцеловал Катю в губы…

Воспоминание это словно обожгло Катю, и она резко затормозила. Таню Саблину бросило вперед и она ударилась лбом о ветровое стекло.

- Ой, Катерина Семеновна, что случилось?! - Таня, морщась, терла ушибленный лоб. - Шишка будет… Хорошо хоть, стекло не разбила, а то Виктор Олегович устроил бы нам нагоняй.

- Простите… - пробормотала Катя, приходя в себя. - Померещилось, что кто-то на дороге стоит… Вам еще далеко?

- Нет, сейчас направо в переулок, выедем на параллельную улицу и по ней до конца. Вы, наверное, устали, Катерина Семеновна? Я представляю, сколько вам мучиться приходится…

- Вы не сильно ушиблись, Таня?

- Ничего страшного… Я говорю, хорошо стекло не вышибла! - Таня рассмеялась, - Нам бы этого Виктор Олегович не простил!