- И добавлю - много… - ответил Виктор, упав в кожаное мягкое кресло и вытягивая ноги. - О-о, Боже мой, как хорошо-о-о…

Катя открыла бар, достала виски, налила в два бокала и подала их Виктору и Вадиму.

- Спасительница ты наша… - пробормотал Вадим, жадно отпивая большой глоток.

- Как мы тебе благодарны! - добавил Виктор. - Нет слов…

- Вся ваша беда, мальчики, - проговорила Катя, подавая им разрезанный пополам апельсин, каждому - по половинке, - в том, что у вас начисто отсутствует чувство собственности.

- Нам это чувство коммунисты за семьдесят четыре года начисто отбили, - ответил Виктор. Он выпил виски и теперь, выпучив глаза, жевал апельсин вместе в кожурой.

- Зато у нас есть чувство глубокого удовлетворения и законной гордости, - тоже жуя апельсин, добавил Вадим.

- Интересно, чем же вы гордитесь? - усмехнулась Катя.

Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит челове-е-ек! -

пропел Вадим.

- Надышались до обморока, - доставая сигареты и прикуривая, заметил Виктор. - В сущности, мы - полуобморочные дети застоя.

- Стагнации… - поправил его Вадим.

- Застоя, - нахмурившись, сказал Виктор.

- Стагнации, дурак, - вежливо улыбнулся Вадим. -Так звучит интеллигентнее и… непонятнее! ты только вслушайся, как музыка: ста-аг-на-а-ция-а-а! Красиво! - Вадима явно потянуло на философствование. - А что хорошего в этом грубом, пошлом слове - «застой»? Ну застой! Простой! Сухостой! Застолье! Нет, застолье - это все же красивое слово. А застой - нет, отвратительное… болотной тиной пахнет… А вот - стагна-а-ция…