- Ничего, папа с мамой прокормят! А моя мама на свою пенсию кормить меня и твоих детей не сможет, сама едва-едва тянет. Или я подам в суд на алименты, и ты все равно будешь платить половину, понял? - ледяным голосом проговорила Варвара. - Банкеты заказывать у него деньги находятся, а для детей нету, ты просто бездушный, наглый и отвратительный эгоист!

Виктор не ответил, положил трубку. Варвара начала звонить снова. Виктор трубку не поднимал. Длинные гудки до бесконечности долго звенели в квартире. Вошла мать и спросила, почему Виктор не берет трубку. Он ответил, что звонит Варвара, а он не желает с ней разговаривать. Почему, спросила мать. Да потому, что она требует от него половину постановочных. А у него долгов куча, и ему надо дальше жить. Он и так почти каждый месяц отвозил ей половину своей зарплаты, но эта ненасытная тварь все равно недовольна, и прочее, и прочее в том же духе. И пока он говорил, беспрерывно звонил телефон. Мать выслушала Виктора, ничего не сказала, вышла в гостиную и там сняла трубку. Виктор не слышал, о чем она говорила с Варварой, но, видно, они о чем-то договорились, потому что звонки больше не возобновлялись. Через два дня Виктор отвез Варваре деньги - две тысячи, ровно одну треть от той суммы, которую получил. Варвара встретила его в китайском шел-ковом халате, растрепанная, с заспанным лицом, хотя была половина второго дня. Детей не было. В квартире - беспорядок, везде разбросаны детские игрушки, одежда, носки, тапочки, туфли, сапоги, предметы женского туалета.

Варвара пригласила его в кухню, где царил такой же кавардак, предложила чаю или кофе, и вообще вела себя так, будто не было два дня назад дикого, скандального разговора по телефону, и она даже рада видеть Виктора. Виктор от кофе не отказался, положил двадцать сторублевок в почтовом конверте на стол, спросил, где Тема и Катя.

- В детском саду, где им еще быть? - ответила Варвара, готовя кофе.