- Как прогнала? За что? Поругались, что ли? Ну это просто глупо, Катя. Коней на переправе не меняют.

- Я русскими поговорками и пословицами сыта по горло. Он решил кардинально менять сценарий, а я на это не согласна. Короче говоря, вопрос решен - картину будет заканчивать другой режиссер. Кстати, я сказал неправду, я не прогоняла его, он сам отказался от дальнейшей работы.

- Сам отказался? - еще больше удивился Алеша Тягунов. - И от гонорара отказался?

- Если картину будет заканчивать другой режиссер, то он и получит гонорар за всю картину, - ответила Катя.

- Да он в суд на тебя подаст. Катя! Если он снял большую часть картины, то ему положена и большая часть гонорара.

- Не подаст, успокойся, - сказала Катя. - Он сам отказался от работы, и по американским законам не может претендовать ни на какое вознаграждение.

- А чего ты меня-то успокаиваешь? - весело отозвался Тягунов. - Ты что, хочешь мне предложить закончить картину?

- Ты угадал, Алеша. Именно тебе хочу предложить.

- Не в жилу как-то, Катерина. Мы с Витькой друзья, а ты из меня штрейкбрехера делаешь, - медленно ответил Тягунов, и Катя почувствовала по его голосу, что он совсем не возмущен предложением, а просто раздумывает, взвешивает все «за» и «против». Она усмехнулась, ответила:

- Перестань, Алеша, ну какой ты штрейкбрехер? Я тебе предлагаю работу. Повторяю, не я прогнала Виктора - он сам отказался. При чем тут тогда штрейкбрехерство?

- Не знаю. Катя, не знаю… Ты меня прямо в угол загоняешь… - с некоторой растерянностью отозвался Алеша Тягунов.

Катя вспомнила поговорку, произнесенную Виктором, усмехнулась и повторила:

- Что, Алеша, хочется и на елку влезть, и задницу не ободрать? Вот что, милый, это не телефонный разговор. Давай-ка приезжай ко мне в отель, и мы тут обсудим все детали.