- Какое теперь может быть у нас будущее, если… если ты убийца, Джек? Ведь когда-нибудь Ваня тоже узнает об этом. Что ты ему скажешь?

Ведь это, как… как проклятие будет висеть над нами… Или ты ничего не чувствуешь?

- Это все слова… пустые, никчемные слова. У тебя в России любят сотрясать воздух такими словами… А жизнь - штука жестокая, в ней побеждает сильный… Я не хотел… Я просил ее отдать бриллианты в долг, под проценты. Я говорил ей, ради вашей дочери, вашего внука! Она показала мне на дверь… и даже хотела звонить в милицию. Безумная старуха! Ну скажи, какая польза была от ее жизни? Зачем ей дальше было жить? Коптить небо, сидя на бриллиантах?

- А тебе?! - закричала Катя, сжимая кулаки. - Убийца! Робот! Негодяй! Какая польза от твоей поганой жизни? - она схватила сумку, лежавшую на краю стола, и выдернула оттуда револьвер, направила его на Джека.

И в ту же секунду грохнул выстрел. Катя удивленно взглянула на револьвер - как он мог выстрелить? Ведь она не нажимала на курок. Потом она перевела взгляд на Джека - тот сжимал в руке пистолет, держа его на уровне груди. Из ствола тянулся едва заметный синеватый дымок. Удивление на лице Кати сменилось гримасой боли - на груди, на красном джемпере вдруг появилось и стало расползаться черное пятно.

- Дже-е-ек… - медленно выдохнула она и плашмя упала на стол, и в уголке рта зачернела тонкая струйка крови и уже растекалась по бумагам Джека красная лужица.

Расширившимися от страха глазами Джек смотрел на Катю, медленно сползающую со стола.

И в ее предсмертном затухающем сознании мелькнул детский дом, когда мать приехала за ней… как она прижалась к ней. и мать плакала, целуя ее. гладила ее плечи, волосы, щеки, и она близко видела ее сияющие счастьем, полные слез глаза…

И в самый последний миг она увидела своего Ваню… Он только родился, розовый, плачущий, и врач держал его над кроватью, в которой лежала она, тянула к нему руки и улыбалась… Пожалуй, только в тот миг рождения сына она единственный раз в жизни была счастлива…