- Зузу - известная певица. Стыдно не знать, Пашенька. Между прочим, на данный момент это самая рейтинговая попса. Неужели не знаешь? Ее еще сам Филькин раскручивал…

- Эльвира! Будь у меня силы, клянусь, я бы тебя побил. Иди ты в жопу вместе с Зузу и своими мудатскими рассказами. Мне плохо, понимаешь? Ты вон лучше поведай эти бредни своей лучшей подруге, а то она, бедняга, вся исстрадалась, не зная, куда себя девать от безделья.

Пал Палыч бросил тяжелый взгляд в сторону своей жены Ларисы, высокой ухоженной блондинки, примерявшей на себя в этот момент перед зеркалом роскошное бриллиантовое колье. Все поведение Ларисы подчеркнуто говорило о том, что происходящее в этой комнате ее интересовать не может.

- Ларк! Ну хоть ты ему скажи, что он меня все время перебивает. Слова не дает сказать. А я, между прочим, только ради него к вам сюда среди ночи и приперлась.

- А что я, по-твоему, могу ему сказать? С небожителями вообще трудно общаться. Эти ребята давно себя в бессмертные отрядили. Да только на деле-то получается, что и они, неприкасаемые наши, тоже под Богом ходят.

Пал Палыч вспыхнул, как сухая солома, и только острая боль помешала ему вскочить с кресла и наброситься на свою «законную» с кулаками.

- А ты, подруга, не устала в своих ушах таскать бриллиантишки с кулак? Ты, видать, позабыла, что все, что ты килограммами на себя напяливаешь, - благодаря мне, неотесанному мужлану и быдлу! Кажется, так ты меня величаешь в кругу своей богемы?

Ни один мускул не дрогнул на лице Ларисы. Спокойно выслушав переполненную эмоциями тираду мужа, она вынула серьги из ушей и положила их на трюмо.

- Только не надо этих красивых жестов! Умоляю, не надо! Насмотрелись! Этот театр мы уже изучили, и репертуар ваш нам известен, - негодуя, выпалил Пал Палыч из последних сил.

После этих слов несчастного скрючило окончательно.