- Нина Сергеевна, поверьте, на самом деле все нормально, - невозмутимо ответил тот.

- А как он смог мимо меня?..

- Ну а что тут странного, - попытался успокоить ее Пал Палыч. - Обладая такой властью и неограниченным влиянием, можно иногда позволить себе залететь прямо в окно. Правда ведь, Игорь Олегович?

- Душка ты мой, разумеется! Впрочем, есть еще чердаки и подвалы. А сколько их было в наших с тобой стремительно развивавшихся отношениях? Не сосчитать! Правда ведь, Павлик? - кокетничал чиновник, поправляя чулок.

Нина Сергеевна выронила из рук тяжелый предмет непонятного предназначения, который с грохотом ударился об пол, немало повредив дорогой паркет из бука. Она резко повернулась и сделала первый шаг к выходу, чтобы, возможно, навсегда покинуть этот кабинет.

- Стой, Нина! - произнес Пал Палыч тоном, заставившим ее немедленно остановиться. - Дождись меня, пожалуйста. Я скоро выйду.

- Хорошо, Паша, - она вышла из кабинета, закрыв за собою дверь.

- Ну вот что, клоун, - Пал Палычу стоило больших усилий удерживать себя, что называется, в рамках дозволенного, - напрасно тратим время. Крутить болты с тобой я не намерен. По-людски с эдаким уродом разобраться нельзя. Даже послать тебя куда подальше не представляется возможным. Поэтому дуй-ка ты отсюда вон, голубчик! Правда, надоел ты мне, Херувимов Ч.П., хуже горькой редьки.

Скрипченко с трудом проглотил недожеванный остаток рыбы и посмотрел на Пал Палыча кричаще-наивными, удивленными глазами ребенка, у которого только что несправедливо отобрали любимую формочку в песочнице.

- Вот так, сразу? А как же истина?

- Что? - Пал Палыч вздрогнул.