Увидев Пал Палыча, она спокойно поднялась со стула и, положив на стол бумаги, посмотрела на него своими огромными карими глазами, которые не говорили. Нет… Они, казалось, кричали, но безмолвно, искренне и без притворства: «Мне ничего этого не надо. Я здесь только потому, что хочу тебя видеть. Потому, что хочу быть рядом».

Остроголов всем телом грузно привалился к входной двери в приемную

- Пал Палыч, вы мне сейчас что-то сказали? -тихо спросила она.

- Нет, Женя, я сейчас не произнес ни слова, - ответил он.

- Странно. А я отчетливо услышала, что вы зачем-то попросили у меня зеркало.

- Зеркало? - Пал Палыч рассмеялся. - Нет, я об этом только подумал. Впрочем, зачем человеку смотреться в зеркало, если и так понятно, что черт у него за плечами. Так, кажется, у Гоголя? Нет-нет, Женя, только подумал, но слов не говорил… Боже, как же ты красива!

- Пал Палыч, - сказала Женя, сев обратно на стул, смешно и как-то по-детски кусая ухоженный, идеально отполированный ноготь, - я после ваших слов не стану кидаться вам на шею. И не рассчитывайте. Хотя… Хотя всю ночь, как полная идиотка, только и думала об этом.

- Ты на моих похоронах была? - неожиданно спросил Пал Палыч.

- Была, - спокойно ответила она, словно ждала этого вопроса.

- Ну и как я выглядел в гробу, будучи пока еще на этом свете? Плакала, поди?

-Нет.

- Почему?

- Я знала, что ты живой.

- Вот и Сережка, мой сын, тоже так говорит.

- А мы с ним почему-то тогда рядом оказались.

- А если бы я не очнулся, меня бы, наверное, так и закопали.

- Нет. Не закопали бы. Я бы не дала. Я больше никому не дам тебя закапывать, только, пожалуйста, Пал Палыч, стойте там, где вы сейчас стоите и не приближайтесь ко мне. Прошу вас учесть, осознать, иметь в виду, что я, в конце концов, на работе.