«Врачеватель 2. Трагедия абсурда»

А между тем Фаддей Авдеич, неожиданно хлопнув в ладоши, громко крикнул куда-то в сторону кухни или подсобного помещения:

- Еропка! Еропка, обалдуй! Ох, я тебе!

Откуда ни возьмись, прискакав скорей всего из полумрака якитории, возник халдей Еропка, с уважительным наклоном торса и, как полагается халдею, с полотенцем на руке.

Еропка всем халдеям был халдей, в обычном нашем восприятии халдеев, и потому, из уважения к Еропке, искать в сравнениях халдеистей его по меньшей мере было б просто неприлично, да и весьма неуважительно по отношению к Еропке. На этом, бумагу экономя, описание Еропки прекращаю. По-моему, с Еропкой, дорогой читатель, понятно все и так.

- Еропка, - пробасил Авдеич, негрубо потрепав халдея по щеке, - ты это… свечей зажги побольше.

И вправду, как-то темновато нынче. Да и говорю же, сейчас селяне с полей потянутся. Ну, а нам для начала, - он хитро сощурил свои и без того поросячьи щелочки и снова, подлец, заулыбался, - трехлитровочку самогона, квасу, капустки, грибочков да огурчиков, огурчиков обязательно разного посолу, вы как, уважаемая, отнесетесь к трехлитровочке? - обратился он почему-то к вдове.

- Я? К отменному первачу? Да с превеликим удовольствием, Фаддей Авдеич! - как-то уж больно игриво и вместе с тем кокетливо ответила ему Людмила Георгиевна, не вызвав, однако, у Эльвиры Тарасовны никакой реакции: ни положительной, ни отрицательной. Та по-прежнему скалилась как замороженная. Как кукла восковая.

- Вот и ладно, гости дорогие, - казалось, не на шутку обрадовался ответу вдовы Фаддей Авдеич. - Еропка, все ясно?

- Будет исполнено-с, Фаддей Авдеич, - с достоинством патриция ответил халдей, - с надлежащим усердием-с и в должной форме-с.

- Молодец! Дуй, - сказал Авдеич, хлопнув дунувшего в полумрак халдея по ягодицам. - Ну, гости дорогие, - снова обратился он к нам, - капуста да огурчики это, как вы поняли, попросту, по-русски, приблудие да сомнамбула. Да, Эльвирушка? Правильно?

- Да, Фаддеюшка, апперитив, - журчал прозрачный ручеек.

«Врачеватель 2. Трагедия абсурда»