- Ох, спасибо вам, Фаддей Авдеич! Уж видит Бог, я постараюсь.
- Ну, Бога трогать не надо. Он здесь ни при чем. Но вы, голубушка, действительно, уж постарайтесь. Ведь все про всех знает, подлец… Нет-нет, не сразу, - очень спокойным, но безапелляционным, с примесью железа тоном остановил он рванувшуюся было с открытым забралом Людмилу Георгиевну к одиноко сидящему у стенки человеку в футляре. - Почему в футляре? А действительно, глядишь на него и понимаешь: определенно в футляре. Видите, как глазом-то косит? Видать, зараза, заподозрил, что мы о нем говорим. Давайте-ка мы с вами сначала к нам за стол присядем, выпьем, а чуть время пройдет, так вы и попробуйте. Силыч, второй концерт Рахманинова… Ой! - верзила схватился за сердце. - Предчувствие! Эльвирушка моя свет Тарасовна в трансе! Довел-таки, интеллигент поганый! Ну, Грибничок, твою мать, попадись ты мне сейчас под руку! - Схватив Людмилу Георгиевну за локоть, он вместе с ней решительным шагом направился к нашему столу.
О, благодарю тебя, блаженный! Всем своим никчемным и непомерно глупым естеством благодарю! Да я тебе, родной, не только бы копеечку, я б тебе сотню долларов отдал! А может, даже двести! А может, даже триста!.. Нет, стоп, достаточно двухсот. Да даже двести много…
И все же, дорогой читатель, вам ведь наверняка небезынтересно будет знать, что я предпринял, подобное услышав из уст Фаддей Авдеича? Так вот, еще секунды не прошло, а я уже сидел как мышка, и именно за тем столом, на который мне еще совсем недавно указал блаженный. Сидел подле дворян и делал вид, что пью напиток, которым якобы наполнен был пустой стопарь. Сидел, не смея шелохнуться и ожидая хлестного удара по балде в затылок, чтобы, естественно, немедленно закончить жизнь бездарную свою среди лесов в японо-русской якитории. О боже, какова ирония судьбы.