Глава третья

Эпизод первый «Похмелье»

Когда я проснулся, боль в глазах ощутил поначалу просто нестерпимую, но, правда, потом, слава богу, вроде бы немного проморгался. Однако нос был заложен полностью и не дышал вовсе, а во рту ее величество сухость царила такая, что я, как заведенный, начал глотать примерно с той же периодичностью, что и моргал, судорожно пытаясь найти живительную слюну в навсегда, казалось, пересохшей от храпа носоглотке. А мою носоглотку, в свою очередь, по процентам влагосодержания можно было бы сравнить разве что с колодцем в пустыне Сахара… или Атакама, вы там, кстати, не бывали? Я тоже, но ручаюсь, что подобное сравнение абсолютно точное. А вот мой ночной храп, судя по всему, был очень громким и весьма продолжительным, потому что горло у меня болело как при самой настоящей ангине, в самой что ни на есть ее кошмарной форме и в самой-самой отвратительно-болезненной стадии.

«Нет, безусловно, первостатейный самогон вещь конечно же изумительная. Это надо признать. Но только, господа, не в таких же количествах» - почему-то именно эта мысль, а не какая иная, первой пришла мне в голову, когда я лежал на широченной кровати, укрытый плотным, увесистым одеялом, сшитым из ярких разноцветных лоскутов, и слезящимися, часто моргающими глазами с видом совершенного страдальца смотрел на деревянный потолок, ни в малейшей степени не испытывая желания совершать какиелибо телодвижения. Однако при этом ведь отлично понимая, что, во всяком случае пока, и не имею такой счастливой возможности. Единственное, что я мог на тот момент себе позволить, - очень медленно и очень осторожно, приложив немалые усилия, повернуть свою черепную коробку, раскалывающуюся, как соприкоснувшийся с асфальтом глиняный горшок… и с неподдельным удивлением обнаружить подле себя спящую нагую женщину, по всей вероятности сбросившую во сне это самое одеяло из разноцветных лоскутов, которым нас укрыла чья-то заботливая рука. Сомнений быть не могло: рядом со мной лежала вдова олигарха Людмила Георгиевна Неказистая. В конце-то концов, ну что я по голой спине не в состоянии отличить близкую мне женщину от кого-то другого? Тем более, так полюбившаяся мне родинка под правой ягодицей… О, пожалуйста, простите меня, идиота, за такие подробности! Как-то, знаете, вырвалось само собой. Ай, ну что ж я за болтун такой восторженный?! Невоздержанный на слова и не умеющий хранить не только свои, но и чужие тайны. Нет, иногда я все-таки очень сильно себя недолюбливаю. Очень.