Анатолий Рыбаков «Бронзовая птица»

- Томятся, значит, их душеньки, - строго и печально продолжал Жердяй, - так и стонут под гатью, так и стонут. Я сам туда ходил, слышал. Старый граф этак глухо стонет; постонет да перестанет, постонет да перестанет. А молодой - громко, точно плачет, ей-богу!..

- Страшно! - прошептали сестры Некрасовы и опасливо посмотрели на лес; но им сделалось еще страшнее, и они придвинулись ближе к костру.

Жердяй глухим, монотонным голосом, подражая старикам, продолжал:

- А в самую глухую полночь старый граф выходит на гать. Старый, борода до колен, белый весь, седой. Выходит и ждет. Увидит прохожего человека и говорит ему: «Пойди, говорит, к царице и скажи, пусть, мол, похоронят нас по христианскому обычаю. Сделай милость, сходи!» Так это просит слезно да жалостливо… А потом кланяется. А вместо шапки снимает голову. Держит ее в руках и кланяется. Стоит без головы и кланяется. Тут кто хошь испугается, с места не сдвинешься от страху. А старый граф кланяется, голову в руках держит и идет на тебя. А прохожему главное что? Главное - на месте выстоять. Коли выстоишь, так он подойдет к тебе вплотную и сгинет. А ежели побежишь, так тут и упадешь замертво. Упадешь замертво, а граф тебя под гать и утащит.

- И много он утащил? - улыбнулся Миша.

- Раньше много утаскивал. А теперь туда и не ходит никто. Из Москвы приезжали. Рыли эту самую гать. Да разве их найдешь! Как милиция уехала, так они снова залегли.

- А за что их казнили? - спросил кто-то.

- Кто их знает! Кто говорит - за измену, кто говорит - клад золотой царский запрятали.

- Ну конечно, - иронически заметил Генка, - клад уж обязательно. Без клада не обойдется.

Миша протянул руку по направлению к помещичьему дому:

- Про этих графов ты рассказываешь?