Анатолий Рыбаков «Бронзовая птица»

Миша был готов к этому отказу. Но он понимал, что без Жердяя ему в лесу делать нечего: ночью он один заблудится.

- Эх ты, - сказал Миша, - родного брата не хочешь из беды выручить!

- Кабы я знал, что это брату поможет… А то ведь не знаю…

- Наверняка поможет, - настаивал Миша. - Ты только подумай: твоего брата могут засудить, а ты не хочешь ему помочь. Я посторонний человек, и то хочу помочь - иду ночью в лес, не боюсь. А ты родной брат и не хочешь, боишься. И не стыдно тебе!

Жердяй молчал.

- Ты о матери подумай. Ведь убивается она? А, убивается?

- Убивается, - мрачно ответил Жердяй.

- Вот видишь! Она убивается, пока следствие идет. А если его невиновного засудят? Ведь она совсем сойдет с ума с горя. И тебе ее не жаль. Эх ты!

- Я идти не отказываюсь, - сказал Жердяй, - только на самую гать не пойду. Дойдем до гати, и всё.

- Ладно! Ты нас только туда выведи, а остальное мы сами сделаем.

- А еще кто пойдет?

- Генка… Только ты смотри, Жердяй, никому не говори!

- Зачем я буду говорить?

- И матери своей не говори, никому, понял?

- Понял.

- Пойдем сегодня ночью.

- Уж сегодня?

- А зачем откладывать? Сегодня и пойдем. Приходи вечером в лагерь. Как все заснут, мы втроем и пойдем.

- Ладно, приду, - ответил Жердяй и снова взялся за топор.