Анатолий Рыбаков «Выстрел»

Мише было трудно обращаться к нему - чем-то чужой человек. И все-таки обратиться нужно. Нужно устроить на фабрику Белку и Шныру, иначе пропадут ребята.

…Зимин поднял голову и посмотрел на вошедшего в кабинет Мишу.

- Николай Львович! - Миша подошел к столу. - Нельзя ли принять на фабрику одну девочку и одного мальчика? Ей четырнадцать лет, а мальчику, наверно, пятнадцать.

- Садитесь!

Миша сел на стул возле стола.

- В школе они не учатся, пусть хоть работают.

- Я не занимаюсь наймом и увольнением, - ответил Зимин, - это решает директор. Обратитесь к нему… Насколько мне известно, бронь подростков заполнена.

- Безнадзорные ребята…

- Да, да, понимаю, - проговорил Николай Львович, собирая бумаги в папки и раскладывая их по ящикам стола, - но бронь есть бронь, выйти за ее пределы мы не можем. И потом - мальчик? На фабрике работают женщины, и бронь подростков - девочки.

- Ну, хотя бы девочку, - настаивал Миша. - Она сирота, убежала из колонии.

- А с фабрики не убежит?

Вопрос был задан рассеянно, из вежливости, для поддержания разговора, чтобы что-нибудь сказать. Николай Львович был озабочен своими бумагами, сложил их наконец в стол, запер ящики на замок и поднялся, давая понять, что разговор окончен. Рабочий день тоже, между прочим, окончен.

- Пропадет девчонка, жалко, - сказал Миша. - Рядом Смоленский рынок, Проточный переулок, ворье, жулики…

Николай Львович снял с вешалки плащ, взял в руки кепи.

- Вам следует поговорить с директором, хотя боюсь, он ничего не сумеет сделать до нового набора. Набор, повторяю, будет в сентябре. Я со своей стороны поддержу вашу просьбу. Вы надеетесь, что это ей поможет?