- Как в песне-то поется, - подхватил Краюшкин, - "нынче здесь, а завтра там". По себе знаю: получать письма - это мы любим, а отвечать - недосуг. Да и о чем писать? Война кругом - одно расстройство. Кончится - тогда наговоримся.

- Как для кого она кончится, - вздохнула Агапова.

- Дело известное, - согласился Краюшкин, - у кого грудь в крестах, у кого голова в кустах.

Краюшкин через плечо девочки заглянул в учебник: там были нарисованы хрестоматийные дома, сады, реки, лошади, коровы. Потрогал карандаш, понюхал промокашку.

- У моих ребят точно такой учебник был и карандаш, и промокашка вот точно так же пахла - чернилами. Есть у тебя еще такая?

- Есть, новая.

- Новую ты себе оставь, а мне эту отдай, - попросил Краюшкин.

- Берите.

Краюшкин понюхал промокашку, свернул, положил в карман вместе с фотографией, где были сняты впятером: он, Бокарев, Вакулин, Лыков и Огородников.

- Зачем она тебе? - спросил Бокарев.

- На память, ребятишками пахнет, - улыбнулся Краюшкин.

Вакулин лежал на диване в доме Михеева. Он старался лежать неподвижно - тогда казалось, что не так болит: болело только при движении, а так он ощущал равномерные толчки и думал, что внутри у него, наверно, нарывает.

Он думал и о том, что ему не следовало переползать на новое место. Когда он менял точку стрельбы, в него и попала нуля, и пуля эта, наверно, в животе, а может, и прошла навылет. Он больше склонялся к тому, что пуля в животе: он чувствовал там что-то острое и колющее, особенно при движении..

Он не засыпал, дожидаясь Бокарева и Краюшкина. Если медсанбат ушел, они найдут врача: старшина молодец, он и врача достанет и сделает все, что требуется.